Видок. Цена жизни  - Григорий Шаргородский

– Хорошо, давай, но только быстро.

– Сей момент, – улыбнулся Тихомир, словно я сделал ему большой подарок. – А как насчет ужина?

– На твое усмотрение, – отмахнулся я, чем порадовал его еще больше.

Порой хорошее отношение окружающих может дойти до слегка раздражающего панибратства. Но так все же лучше, чем холодная обходительность и фига в кармане.

В давно ставшем привычным гостиничном номере я сбросил китель и умылся. Чистить одежду смысла не было, лишь сменил рубашку. И тут подоспела горничная с подносом еды. Вкусный бульон с дольками вареного яйца вкупе с креативно подобранным ассорти-канапе утолили легкий голод и даже подняли настроение. Тихомир хоть и выглядел как увалень, но свое дело знал туго. За что его и ценили в этой гостинице.

Вот умеют некоторые приготовить простую еду с такой любовью, что, вкушая ее, невольно заражаешься оптимизмом и благодушием. Запив относительно быстрый перекус чаем с ватрушками, я закончил сборы и вышел из номера.

У входа в гостиницу меня уже ждал вызванный метрдотелем извозчик. До резиденции генерал-губернатора Западной Сибири князя Петра Александровича Шуйского пролетка долетела минут за десять, благо ехать было недалеко.

Помпезное здание резиденции генерал-губернатора бурлило жизнью и движением, тем самым отражая характер местного властителя. Раскланиваясь со знакомыми чиновниками, я наконец-то добрался до приемной князя. Там на своем посту привратника обосновался один из двух его адъютантов. Когда эти парни находились за спиной своего начальника, они казались роботами, вышедшими с одного конвейера. А вот по отдельности, да еще и в неформальной обстановке, были совершенно разными. Сегодня за столом секретаря находился Андрей Федорович Карбышев, который хоть и не так легок в общении, как напарник, но все же его угрюмость была скорее напускной, нежели врожденной.

О своем появлении я предупредил начальство телеграммой еще вчера днем, так что меня должны ждать.

– Андрей Федорович, категорически вас приветствую, – в шутливом тоне поздоровался я, но отзыва у слушателя этот заход не нашел.

Впрочем, адъютант босса не стал возмущаться и лишь проворчал:

– Здравствуйте, Игнат Дормидонтович. Надеюсь, у вас большой запас хорошего настроения и вы сумеете поделиться им с его сиятельством.

Похоже, дела у князя не многим лучше, чем у меня, и есть серьезное подозрение, что наши неприятности имеют общую природу.

– Мне можно пройти? – спросил я, стараясь не показать стремительного падения своего настроения, которое так бережно выпестовал Тихомир своим кулинарным искусством.

Автоматически пройдясь руками по кителю в поисках складок и одернув его, я потянул дверь на себя и едва ли не строевым шагом вошел в кабинет начальства.

– Здравия желаю, ваше сиятельство! – не доходя до стола метра три, вытянулся я.

– Хватит паясничать, не в балаган пришел, – недовольно проворчал князь, не поднимая взгляда от документов.

– Прошу прощения, Петр Александрович.

– Рассказывай, зачем явился, – ткнув зажатым в руке энергетическим пером на гостевой стул, приказал князь.

– За указаниями, – присев, сказал я, – дабы по неведению не наломать дров.

– Матюхин уже начал действовать? – проявил прозорливость мой босс, чем несказанно озадачил меня.

Не понял. Неужели передел власти в Топинские идет с согласия, а то и вовсе по приказу князя? Если так, то судье я уже ничем не помогу, тут бы самому не потерять расположения покровителя. Не то чтобы мне так уж сильно понравилось ходить под чьей-то рукой, но очень уж выгодно сложились наши с князем отношения, и рушить их дико не хотелось.

– Так он работает с вашего позволения? – осторожно спросил я.

– С попустительства, – вздохнул князь, – так это нынче называется.

Ситуация яснее не стала, даже наоборот.

– Значит, мне тоже не вмешиваться?

Неожиданно мой вопрос вызвал у князя задумчивость. Он даже встал с кресла и подошел к окну. Пришлось вскакивать и мне.

– Хотелось бы дать тебе волю, – задумчиво сказал князь, глядя сквозь стекло, – знатная могла бы выйти интрига, но тебя же опять понесет.

Развернувшись ко мне, князь жестко приказал:

– В дела Матюхина не лезь. Мне пообещали, что все пройдет тихо и мирно. Тебя не тронут. На то коллежскому асессору было указано отдельно.

Тон князя не предусматривал с моей стороны никаких возражений, но я не зря долго и нудно укреплял в его глазах противоречивый образ эдакого парадоксального вежливого смутьяна и дисциплинированного вольнодумца.

– А если мирно у него не получится?

– Не смей шельмовать, – начал злиться князь.

Но мне почему-то казалось, что злится он не на меня.

– И в мыслях не было. Вы же знаете, ваше сиятельство, что я никогда не позволил бы себе бросить тень на вашу репутацию.

– Сильно ты думал о моей репутации, когда перессорился со всем высшим светом столицы.

– Ну, не так уж со всем… – тихо проворчал я.

– Молчать! – рыкнул князь, но опять же особой злобы в его возгласе не чувствовалось, что тут же было подтверждено еще одной репликой: – Мне обещали, что все будет тихо, но, если Матюхин взбаламутит ваше болото, можешь действовать по своему усмотрению. Государь возложил заботу о месте Силы на мои плечи, и я оправдаю его доверие, несмотря ни на что. Но не вздумай играть с огнем. Кстати, чего он там уже такого наворотил, что ты столь резво прибежал по мне?

– Начал копать под судью, – ответил я с явным намеком.

– Лихо, – хмыкнул князь. – Неужто так быстро все раскопал?

История с похищением Лизы и трупами в заимке шатунов князю известна. Тайна была очень горячей, и с позволения Бабича я поделился ею с начальником. Момент был щекотливым, но служивший по молодости в гусарах и прошедший не одну горячую точку на карте Империи князь посчитал, что в этом случае честь превыше закона. На что я, честно говоря, и рассчитывал.

– Нет, – мотнул я головой, поспешно успокаивая начальство. – Копать там нечего. Он прицепился к истории со смертью служанки, явно полагая, что следователь что-то знает. Но зашел чужак не с той стороны. Начал с угроз и компрометирующих сведений.

– И что следователь? Кажется, его фамилия Бренников?

– Так точно, – кивнул я, как на докладе у армейского начальства. – Дмитрий Иванович матерно послал Матюхина, за что и был выпнут со службы.

– А что полицмейстер? – удивленно поднял брови князь, но тут же сам себе ответил, бурча под нос: – Да, не его уровень, но все равно некрасиво поступил наш Аполлоша. Дальше.

– Дальше я взял Дмитрия Ивановича в свой отдел.

– Кто бы сомневался, – проворчал князь, угрюмо глядя на меня.